Глава 9. Бега брата (1980 г)

Днём было нельзя и я вернулся туда ночью. Не сходя с коня, я хотел сорвать этот маленький замочек, соединяющий два оконца, который висел на малюсеньких петлях, но я был слишком освещён лампочкой, которая угрожающе качалась на ветру и снег помогал ей своей белизной.

- Слишком светло, - подумал я - и нужно это сделать быстро.

Всё-таки решился и только протянул руку, как из-за угла вышла компания из двух парней и одной девушки. Изрядно выпившие, они поддерживали друг друга и что-то напевали из русского фольклора. Меня они приняли за цыгана.

- О-о, ромалэ, где твоя гитара? Давай сбацаем… - и неся всякое прочее в этом роде, они удалились.

Набравшись смелости, я подвёл коня вплотную к этому щиту и одним движением свернув замочек, сорвал целиком всю эту «стенгазету», вместе с другими. Очень спокойно отъехал от этого места и когда был уже в темноте стегнул коня и помчался к себе. Когда на другой день я вручил это брату, он долго молчал, глядя куда-то в даль. Не смея нарушать течение его мыслей, я молча стоял рядом.

- А может, не стоило этого делать? – думал я.   

- Да, медленно сужается кольцо вокруг моей шеи, - сказал он с хрипотцой в горле, после этой продолжительной и мучительной для меня паузы и продолжил - нужно торопиться.

Последнее он сказал скорее самому себе чем мне, так как объяснений, в чём торопиться, не последовало.

После некоторых размышлений он однако ж, согласился ночевать на ферме. Как только вошёл в дом, он тут же всё обсматривал, всё запоминал. В любой момент, из любого места, из любой комнаты ему может понадобиться выскочить на улицу. В такие секунды думать некогда, нужно знать, куда вылетать или выпрыгивать. Он уже такие моменты пережил, испытал на собственной шкуре. Естественно он не доверял хозяину и мог ожидать любого подвоха. В моей комнате, где мы должны были спать, он проверил прочность оконной рамы и не удовлетворившись её чрезмерной прочностью, решил ослабить. Мы почти сняли раму и вставили вновь, но уже так, слабо. Хабиб разулся, но раздеваться не собирался. Из карманов не выкладывал ни ножа и ничего нужного. За углом дома за окном, приказал привязать коня, на всякий случай. Он ещё в детстве, в интернате удивлял меня своей предосторожностью, а уж теперь, он не упускал из виду никакой мелочи.

- В нашем деле мелочей не бывает, - любил он говорить.

Мы расположились, поели что было и поговорили о самом насущном, т.е. о его планах, которые меня ввергли в ужас.

- Хочу бежать заграницу, по одному из трёх планов, - сказал он, и замолчал, словно не решаясь мне об этом говорить.

- Заграницу? – удивился я, - это же невозможно!

- Возможно, если настроен на смерть - сказал он как-то странно и добавил – тому кто по горло в воде дождь не страшен.

    Он искал свою смерть и поэтому ему уже ни чего не было страшно. Только никак я не мог понять, зачем он так её торопил, эту смерть?