Глава 17. Этап (1985 г)

Я начал разминаться, возвращаться к жизни. О, какое это счастье! Какое благо это тепло! Никогда бы этого не узнал, живи я на воле.

Из тех пятерых, с кем я был в этапном купе, я запомнил особенно одного. Его звали Рома. Он был полу-татарин полу-русский, худощавого телосложения и с улыбающимся типом лица. Не забуду как он ел пайку. Рыбу он ел, держа за хвост и начав с головы, ел всё, без отходов. Когда я стал возиться с рыбой, отделяя некоторые несъедобные части, то он спросил:

– Ты хочешь это выбросить?

– Ну… да.

– Дай мне.

– Конечно, если ты хочешь.

При всей моей, как я думал, не брезгливости, оказалось, я был ещё очень далёк от настоящей не брезгливости. Я не мог есть рыбу вместе с кишками.

Тут я понял, что мне ещё не знакомо истинное чувство голода. Голод, так же, как и холод, познаётся в сравнении.

Свой хлеб он доел с «запчастями» от моей рыбы. У него вышло то же самое, что у меня в Элисте. Только он сидел в карцере и его погнали на этап перед самым обедом. В карцере кормят через день. И вышло у него почти трое суток без еды. Разве стал бы он есть эти кишки на воле?

Через некоторое время от солёной рыбы ужасно захотелось пить. Но разве это сравнить с холодом? Я был спокоен против жажды. Видимо мне помогала давняя, ещё с детства привычка ждать до вечера, пока не пригоню отару на точку. Целыми днями в голой степи, без единой тени, под палящим солнцем, где жара достигала иногда сорока градусов, мне приходилось считать часы, когда я смогу попить воды.

Рома, видимо не пас овец, и стал просить воды у солдата, который мимо наших «купе» прогуливался по всей длине вагона с автоматом на плече. Солдат был азиатского происхождения, с узкими глазами, невысокого роста.

– Ничиво, патерпищь, – сказал он на просьбу Ромы, не поворачивая головы и не останавливаясь.

       Видимо, не хотелось ему отрываться от мыслей о дембеле и о своей возлюбленной. Рома что-то прошептал про себя в адрес этого равнодушного конвоя и отошёл от решётки. Он уже второй раз судим, и знает, что лучше не лезть «на рожон».

Мы с ним разговорились, и он всё заново возвращался к этой теме, так как жажда не давала забыть о себе.

– Рома, тебе должно быть известно, что нужно брать с собой на этап? – сказал я, чтобы умерить его пыл, и добавил, – Терпение!