Глава 18. Химия (1985-88 гг)

Нас меньше стало касаться то, что раньше бы вызвало интерес. Чаще стал уединяться, размышлять, строить планы. Мне уже ничто не мешало действовать так, как я хотел. На дворе был восемьдесят шестой год. Что-то о какой-то перестройке начинали говорить. Многое в обществе менялось. Эти перемены не могли не коснуться и комендатуры. Если бы не это благоприятное стечение обстоятельств, разве бы мог я продержаться здесь, на «химии»? В комендатуре всего лишь за один год столько изменилось! Изменились порядки, беспредела стало меньше, как со стороны милиции, так и среди осужденных. Настала, как говорится, «оттепель».

Я снял все нарушения. Самому в это не верилось! Стал выходить в город по выходным на пару часов.

Любой выход в город я использовал в определённых целях. Первым делом я посещал либо какие-нибудь спортивные клубы, либо кружки самодеятельности, чтобы взять какие-нибудь уроки, чему-нибудь поучиться. У меня тогда не было определённого направления, но было великое желание самосовершенствоваться. Но кто мог тогда дать мне совет, научить, подсказать, что мне делать? Я искал себя.

В библиотеку не пускали, так как у меня вместо паспорта была бумажка с печатями о том, что я осужденный из такой-то спецкомендатуры. Если ещё к этому прибавить мой внешний вид в этом бушлате и валенках, то не трудно догадаться, почему библиотекарша чуть ли не вызывала милицию, когда на пороге появлялся я. А убедить закоренелую коммунистку в том, что ты хоть и осужденный, но всё же ещё человек, было практически невозможно.

Прошло ещё два месяца, прежде чем мне удалось проникнуть в библиотеку. А рвался я туда ещё потому, что прослышал я от кого-то, что там есть книга о йогах. Для меня стало целью добраться до неё и собственными глазами прочитать о них. Столько услышано всяких легенд из уст обывателей, что меня это стало очень интересовать. О йогах говорили, что они могут всё. Вот и мне хотелось мочь всё. Тем более, что к этому времени я уже и так мог кое что.

Мне пришлось побираться по всей комендатуре, чтобы одеться хоть как-то по-божески, найти своего местного знакомого, и с ним сходить в библиотеку, когда там была другая, молоденькая библиотекарша. Мы взяли книгу на его имя. С собой на дом книгу эту не давали, так как была в единственном экземпляре. У меня с собой всегда были ручка и бумага. Я стал жадно пробегать по страницам, так как уже скоро мне нужно было быть в комендатуре. Кое-что я успел для себя выписать, срисовать, но этого было так мало. С приятелем договорились на следующую субботу, но её для нас сделали рабочей, и следующий мой контакт с этой книгой состоялся аж через месяц. Не в каждую субботу можно было найти одежду и выйти.

Тем более рос мой интерес к тому, что нам запрещали. Хотелось своими глазами увидеть, что же там такого, чего нам нельзя делать. Когда вторично взял в руки эту книгу, то я удивился, - как можно было это запрещать! Ведь здесь и красота тела, и гибкость, и самосовершенство, и многое другое, что делало человека дисциплинированным, здоровым, красивым и свободным.... вот-вот, а ну ка повторите последнюю фразу! Свобода? Ишь ты! Свободы захотел Советский человек?!

Не могу умолчать одну маленькую историю. Иногда бывала возможность самостоятельно вернуться с работы пешком, если объект находился не далеко от комендатуры. Однажды я встретился лицом к лицу с девушкой, как мне показалось, неземной красоты. Моё сердце не только ёкнуло и в пятки опустилось... я сума сошёл! Любовь с первого взгляда конечно хорошо, но лучше взглянуть ещё раз.

Я стал выходить на работу раньше положенного. Проходил по этому месту без надобности по несколько раз, пока позволяло время перед работой. После работы так же старался находиться на этом месте в надежде встретить её ещё раз и, вот оно, чудо! Не ошибся. Она прошла мимо меня и я с ней поздоровался. Она ответила с улыбкой и прошла мимо. Меня безумно мучило то, что я был в этой рабочей одежде, в бушлате и валенках. Она же в красивой белой шубе, в красивых сапожках напоминала сказочную снегурочку. Прошла мимо меня оставив реальную рану. Я запомнил время и при каждой возможности стал приходить сюда, чтобы проходя мимо хотя бы поздороваться. Ни как не мог осмелиться заговорить. Мы уже издали увидев друг друга улыбались и она мило кивнув проходила мимо. Мне на весь оставшийся день хватало радости. Ясно отдавая себе отчёт в том, насколько безнадёжно моё положение, тем не менее я буквально страдал по этой красавице. Не зная ни имени, ни адреса её, всегда был готов ждать на морозе, периодически поглядывая на часы чтобы не опоздать в комендатуру и выглядывая из-за угла, чтобы увидев издали силуэт, сделать вид что иду с работы.

И всё таки однажды, обежав всю комендатуру, выпросив у ребят по возможности приличное одеяние и выждав её на том месте, и проходя мимо... не смог заговорить. Всё что я собирался сказать идущей навстречу моей мечте куда-то терялось при виде её. Даже приготовил несколько вариантов, но когда увидел её лицо всё вылетело из головы, а то что осталось не подходило под ситуацию. Я был очень удручён. Но меня успокаивало хотя бы то, что хоть раз явился перед ней не в бушлате в валенках и ушанке. Потом мне ещё целый месяц пришлось подбирать возможность встретиться с ней в нормальном виде и я наконец осмелился сказать больше чем обычное здрасти.

-      Извините, нельзя ли узнать как Вас зовут? – спросил я очень волнуясь за её реакцию.

-      Наташа – улыбнулась она и прошла не останавливаясь.

-      А меня Мухтар... – сказал я ей в спину.

-      Очень приятно – сказала она, наполовину оглянувшись но не останавливаясь.

Я был безумно рад тому что лёд тронулся, и теперь у меня уже был повод в следующий раз сказать ещё что ни-будь, но... следующего раза больше не было. Больше никогда я её так и не встретил. Вот такая ещё бывает у людей любовь. Видимо она здесь была в гостях на зимних каникулах.